На днях в автобусе зачитывалась биографией Гамсуна, искусно написанной Наумом Надеждиным. Слева - страница текста, справа - портрет писателя или что-то с ним связанное. Заметила, что на книжку и её владелицу стала заглядываться девчушка, сидевшая справа от меня. Я улыбалась про себя и продолжала читать. В конце, когда речь зашла о болезни автора, о том, что он начал проявлять симпатии нацистам, я перестала замечать всё вокруг. Перед выходом (ездила в пос. Юбилейный) слышу: "Про деда написано?" Поднимаю голову и вижу взрослого мужчину ("Он знает Кнута Гамсуна!", - подумала я про себя). Отвечаю: "Про какого?". "Который рядом с тобой стоял, дед восьмидесятилетний с двумя сумками, а ты даже место не уступила!", - со злобой говорит он. Я, немного опешив, отвечаю: "Не видела. И он мог бы попросить уступить ему место". "Ха, не видела, ну-ну. Просить ещё". Что-то опять сказал, но уже не помню, т.к. продолжила спокойно себе читать, т.к. если бы дедушке тяжело стоять, то мог бы сказать уступить ему место. Ничего ужасного в этом не вижу. Тем более у меня лицо не злобное, а добродушное. За всю свою недолгую жизнь только один раз не уступила место бабушке, потому что ехать было далеко, в автобусе толкучка, а у меня болели ноги. До сих пор стыдно.
Да и дедушкам всегда боюсь уступать, т.к. им стыдно занимать место девушки..
Многие почему-то боятся попросить о помощи, хотя в этом ничего предосудительного нет.
Мама стоит при таком мнении, что бабушкам и дедушкам вообще не нужно места устапать, т.к. пускай сидят дома в часы пик, когда люди на и с работы едут. Ругаю её за это И ещё говорит, что она сама уступила бы мне место, чтобы не затолкали